— И всё равно это очень похоже на арабскую сказку, — вмешалась Рики. — Меч, обладающий волшебной силой, был выкован из двух мечей, найденных в старом склепе. Всей работой руководил арабский мудрец-астролог…
— Но с другой стороны, мы знаем, что сэр Родерик стал необычайно удачливым именно после того, как обрёл Меч Удачи, — возразил Вэл. — Пират Родерик, найдя Меч, вернулся домой богатым. А умер он уже Бароном Рэйлстоуном. Родственники сэра Родерика благополучно пережили войну Алой и Белой Розы — а ведь четыре пятых всех аристократических семей Англии были уничтожены в той войне.
Молчавший Руперт подхватил слова Вэла:
— А счастье всё продолжало улыбаться Рэйлстоунам, их дом процветал до той самой минуты, пока распутник Майлз Рэйлстоун не поставил Меч Удачи в заклад во время партии в картишки. И проиграл!
Рики завозилась в кресле:
— Вот это да! Теперь давайте поговорим о пиратах. Расскажи, Руперт?
— Но ты же знаешь всю эту историю наизусть, — возразил он.
— Ну и что? Здесь, в этом доме, ты ещё не рассказывал. Говори, Руперт, пожалуйста. Ведь всё это здесь и происходило!
— По-моему, ты впадаешь в детство.
— Я из него и не выходила. Ну пожалуйста, Руперт.
Руперт сдался.
— Маркиз Лорн, Майлз Рэйлстоун, скакал вместе с Принцем Рупертом из Райна. Он был отъявленный гуляка, задира и циник. Заядлый картёжник, он не побоялся поставить в заклад фамильную драгоценность во время игры.
— «Меч Удачи покинет того, кто обесчестит славное оружие!» — медленно проговорил Вэл. — Я читал это в одной из твоих бумаг, Руперт.
— Да. Меч Удачи ушёл от Майлза Рэйлстоуна. Майлз пережил Марстона Мура, видел смерть короля Карла Первого, был свидетелем возвращения Стюартов в Англию. Но везение, сопутствующее Рэйлстоунам, ушло вместе с Мечом Удачи. Усадьба Лорнов выгорела дотла. И уже Руперт, сын Майлза, жалким безденежным прихлебателем околачивался при королевском дворе.
А потом Руперт бежал из Англии вместе Джеймсом Стюартом, скрываясь от преследований. И Маркиз Лорн коротал свои дни мойщиком котлов где-то на задворках Парижа.
— А потом?
— А потом произошло чудо. Руперта направили в Лондон с секретной миссией, и ему в руки снова попал Меч Удачи. Но кажется, Руперту меч достался в результате убийства, поэтому не принёс ему счастья. Чтобы не попасться солдатам Вильгельма Оранского, Руперт вынужден был спрятаться в канаве с ледяной водой, простудился и умер в лихорадке.
— Теперь и я процитирую, — перебила Рики. — Записи Ричарда, сына Руперта, первого пирата. «Итак, Меч сомнительной Удачи снова попал в наши руки. Теперь уже я сам упорно трудился, чтобы фортуна вернулась в наш дом».
— Ричард хорошо поработал в этом направлении, — дополнил Вэл. — За какие-нибудь две недели он успел жениться на дочери одного богатого придворного Короля Франции, одновременно получив назначение отплыть на острова Французской Вест-Индии. Едва отплыв из Франции, он занялся пиратством лично и охотно хранил на корабле не только своё награбленное, но и добычу других пиратов.
— Бьюсь об заклад, что его удача была разделена женой, леди Рикандой, — заявила Рики. — Леди Риканда плавала на одном корабле с мужем, переодевшись в мужское платье. Помните, мы видели её портрет на миниатюре в музее Нью-Йорка? Кстати, все «тёмные» Рэйлстоуны похожи на неё. Ты понял, Вэл?
Руперт продолжил:
— Как бы то ни было, именно леди Риканда уговорила мужа оставить морские скитания и поселиться на берегу. В то время два наместника Франции, Бьенвиль и Ибервиль, собирались строить город в устье Миссисипи, чтобы управлять долиной реки. С каждым из них леди Риканда была лично знакома. Эти правители пожаловали пирату по прозвищу «Чёрный Дик» (это и был Ричард) изрядный надел земли за озером Борнье, на берегу речки. Город в устье Миссисипи начал строиться только в 1724 году. А этот дом — значительно раньше, в 1710 году, рабочими, специально вывезенными из Англии.
Дом изгнанника, — медленно выговорил Руперт. — Ведь Ричард Рэйлстоун покинул Англию, когда ему было девять лет, и позже, в годы пиратства, за его поимку была объявлена награда. Тем не менее Ричард инкогнито добрался до Девона в 1709 году — чтобы в последний раз пройтись по ступеням замка, где он когда-то рос. Лорн уже был разрушен. Частично по памяти, частично по строению развалин, Ричард набросал грубые чертежи. Позднее по ним было выстроено Пиратское Логово.
— Мы видели чертежи в музее, помнишь, Вэл! — встряла Рики.
Вэл кивнул:
— Наверное, постройка дома стоила сумасшедших денег. Правда, у Ричарда были свои собственные сбережения, немалый капитал, составленный за годы пиратства. Так что строительство дома не разорило Ричарда окончательно. Хотя большая часть камня была привезена из Европы, чтобы сложить каменный дом на европейский манер. Позднее власти Нью-Орлеана стали по примеру «Чёрного Дика» привозить из Европы булыжник, чтобы мостить нью-орлеанские улицы. Между тем дом «Чёрного Дика» строился целых пять лет — мешали стычки с индейцами. Когда же дом был выстроен, Ричард зажил оседлой жизнью как заправский феодал. Некоторые его соратники по пиратскому делу устроились к Ричарду охранниками. К тому же он ввозил чёрных рабов для работы на своих плантациях индиго. Усадьба Рэйлстоунов процветала, несмотря на смену правителей. Французский доминион сменил испанский, затем эта земля стала частью Америки. Это лишь укрепило Рэйлстоунов.
— Теперь про дедушку Рика, — попросила Рики. — Он был не менее выдающейся личностью, чем даже сам «Чёрный Дик».
— Хорошо. Так вот, в 1788 году, когда половина Нью-Орлеана была уничтожена чудовищным пожаром, в Пиратском Логове родились два мальчика-близнеца. Они слишком рано стали полноправными хозяевами Пиратского Логова, так как родители малышей вскоре умерли от жёлтой лихорадки. А те времена были неспокойными. В Новом Орлеане собирались беглые со всего мира. Свирепствовали чёрные бунтовщики, бежавшие с Гаити, устраивали дуэли европейские дворяне, приговорённые на родине к виселицам. Неугодные члены королевских семей также находили здесь пристанище. Так в 1798 году в Нью-Орлеан прибыл сам герцог Орлеанский с братом, герцогом де Монпансье. Так что город был весьма далёк от соблюдения законов. Как, впрочем, почти все поселения Новой Англии в 18-м веке. Уважаемые торговцы часто действовали заодно с контрабандистами.
— И пиратами по совместительству, — подсказывал Вэл.
— Да. Королём же контрабандистов был некий Жан Лафит. Он держал кузницу, где рабы ковали чудесные стальные ограды и ворота. Скоро кузница стала местом, где собирались молодые люди, жаждавшие приключений. Их привлекала дерзость Лафита: он открыто расклеивал на городских стенах прейскуранты с ценами на товары, ввезённые контрабандой, а значит, стоившие дешевле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});